[big][big]Боги неба, света и жизни[/big][/big]

Дон – богиня мать-прародительница
Бели – бог отец-прародитель (Бели Маур)

Мэт фаб Мэтонви – брат Дон, сын таинственного Мэтонви, считавшийся всемогущим повелителем подземного царства, родственником знаменитого Бели, а может быть — и другой ипостасью этого бога, представленной другим именем-титулом, ибо само имя Мэт, означающее «монеты, деньги, сокровища», заставляет вспомнить Плутона, греческого владыку Аида, в ипостаси бога-владетеля и дарителя драгоценных металлов. Согласно представлениям, бытовавшим у всех арийских народов, мудрость и материальные богатства первоначально возникли из подземного, потустороннего мира, и мы видим, что Мэт — в частности, в интерпретации его имени в «Мабиноги» — предстает богом, вручающим свои волшебные дары собственному племяннику и ученику Гвидиону, который, как у нас eсть все основания полагать, является тем же самым сакральным персонажем, коего многочисленные германские племена почитали под именем Уодина, или Одина. 

[big]Дети Бели и Дон[/big]
Гвидион – сын Бели и Дон. Вооруженный полученными от дяди Мета (брата Дон) познаниями, Гвидион фаб Дон становится дpуидом богов, «повелителем чародейства и фантазии» и, более того, учителем и наставником во всех добрых и полезных делах, другом и покровителем рода человеческого, вечным неутомимым борцом против злых сил подземного мира, не желающих выпускать из рук те благие сокровища, обладателями которых они считались. Плечом к плечу с ним в этой «священной войне» культуры с невежеством и света с тьмой сражались его родные братья Амаэтон, бог земледелия, и Гофаннон, бог кузнечного ремесла, отождествляемый с гэльским Гоибниу. Кроме них, у него была и сестра по имени Аранрод, то есть «Серебряный Круг», которая, как это нередко имеет место в мифологиях разных народов мира, приходилась ему не только сестрой, но и женой.
Вооруженный полученными от дяди Мета познаниями, Гвидион фаб Дон становится дpуидом богов, «повелителем чародейства и фантазии» и, более того, учителем и наставником во всех добрых и полезных делах, другом и покровителем рода человеческого, вечным неутомимым борцом против злых сил подземного мира, не желающих выпускать из рук те благие сокровища, обладателями которых они считались. Плечом к плечу с ним в этой «священной войне» культуры с невежеством и света с тьмой сражались его родные братья Амаэтон, бог земледелия, и Гофаннон, бог кузнечного ремесла, отождествляемый с гэльским Гоибниу. Кроме них, у него была и сестра по имени Аранрод, то есть «Серебряный Круг», которая, как это нередко имеет место в мифологиях разных народов мира, приходилась ему не только сестрой, но и женой.

Нудд (Ллудд) – сын Бели и Дон. Выполнял у бриттов, как, впрочем, и у гэлов, функцию кельтского Зевса. Его титулярный эпитет, Ллав Эрейнт , то есть «Серебряная Рука», позволяет отождествить его со знаменитым Нуадой Серебряная Рука.
Во времена римского владычества в Лидии, на берегах Северна, был воздвигнут храм Ноденса, или Нуденса. На бронзовой плите, сохранившейся в нем, Нудд изображен в виде юного божества, сияющего как солнце и правящего, стоя в колеснице, упряжкой из четырех коней. Его сопровождают крылатые духи, олицетворяющие ветры; а его власть обитателями моря символизируют тритоны, следующие за богом. Таковы были атрибуты культа Нудда на западе Британии; что же касается востока, то есть все основания полагать, что здесь у него имелось целое святилище, находившееся на берегах Темзы. Как гласит предание, собор Св. Павла в Лондоне воздвигнут на месте древнего языческого капища; место, на котором он стоял, как сообщает тот же Гальфрид Монмутский, бритты называли «Парт Ллудд», а саксы — «Лудес Гет» (см . главу 26 «Упадок и низвержение богов»).

Гилвайтви – сын Бели и Дон.

Амаэтон – сын Бели и Дон. Бог земледелия

Гофаннон – сын Бели и Дон. Бог кузнечного ремесла

Арианрод («Серебряный Круг») – дочь Бели и Дон. Сестра и жена Гвидиона.
История такова, что дядя Арианрод Мат фаб Матонви должен был умереть, если не будет держать свои ступни на коленях девственницы, когда находится не на войне. Гилвайтви влюбился в предназначенную для этого девушку, Гэвин, и он вместе с братом Гвидионом спровоцировал войну с Королем Придери из Диведа, заставив Мата покинуть двор. В отсутствие Мата Гилфайтви насилует Гэвин. Вернувшись и узнав, что совершил Гилвайтви, Мат сделал Гойвин своей королевой, а братьев объявил вне закона. Какое-то время они скитались на границах страны, а потом пришли и сдались Мату. «Вы ничем не сможете искупить мой позор, не говоря уже о смерти Придери, — сказал он, — но, поскольку вы пришли, чтобы исполнить мою волю, я назначу вам наказание». Он обратил их в оленей и велел явиться через год.
Они пришли в назначенный срок и привели с собой молодого олененка. Олененка Мат обратил в человека и окрестил, а братьев превратил в двух диких вепрей. Через год они снова пришли вместе с маленьким поросенком, с которым обошлись как с олененком, а братья приняли облик волков. Минул еще год; волки явились вместе с волчонком, и на этот раз Мат их простил — братьям вернули их нормальный вид, их вымыли, умастили и одели в лучшие одежды.

Мат женится на Гэвин, чтобы облегчить ее стыд, но должен найти новую девственницу, которая бы держала его ступни.
Гвидион предлагает свою сестру, Арианрод. Чтобы проверить ее девственность, Мат говорит ей переступить через его магический жезл. Сделав это, она тут же рожает мальчика Дилана Айл Дон, и вещь, которая становится потом Ллеу Ллау Гифесом. Дилан является морским духом и убегает в океан немедленно после того, как его нарекли; Гвидион хватает вещь прежде, чем его увидит кто-то еще, и кладет ее в сундук. По прошествии времени она превращается в мальчика, который вырос вдвое больше нормального размера; когда ему было четыре, он достиг размеров восьмилетнего. Согласно древнему мифу отецом детей Арианрод является сам Гвидион.

Пенардун – дочь Бели и Дон. Жена Ллира.

[big]Дети Гвидиона и Аранрод[/big]
Братья близнецы Дилан и Ллеу, которые считаются своего рода олицетворением парных сил, сил света и тьмы.

Дилан – сила тьмы. Море у кельтов неизменно ассоциировалось с тьмой, мраком, смертью, и, как только теневой близнец появился на свет и обрел имя, он тотчас нырнул вниз головой в свою родную стихию — море. «И как только он оказался в море, — сказано в „Мабиноги Мэта фаб Мэтонви“, — он тотчас принял свой истинный образ и начал плавать как самые быстрые рыбы в морской пучине». Именно по этой причине он и получил имя Дилан, что означает Сын Волны. Под ним никогда не бушевали волны. В конце концов, он был убит ударом копья своим собственным дядей, Гофанноном, и, по словам знаменитого барда Талесина, его гибель оплакивали волны Британии, Ирландии, Шотландии и острова Мэн. Его смерть окружена множеством поэтичных легенд. Волны, обрушившиеся на берег, стали зримым воплощением их жажды отомстить за своего сына. Грохот морского прибоя в устье реки Конвэй местные жители до сих пор именуют «Сетованием о смерти Дилана». А в названии небольшого мыса на Кернарфонской стороне пролива Менай Стрэйтс, именуемого Пвинт Мэн Тилен , или Пвинт Мэн Дилан , увековечено его имя.

Ллеу – сила света. вырос и стал богом Солнца бриттов. Это был знаменитый Ллеу Ллоу Гиффес, почти точный аналог гэльского бога Луга Ламфады, Света Длинные Руки. Как и все солярные божества, рос он невероятно быстро. Когда ему исполнился год, он выглядел как двухгодовалые дети. В возрасте двух лет он уже разгуливал без присмотра взрослых, в возрасте четырех лет казался восьмилетним отроком и стал неизменным спутником своего отца во всех делах.

Однажды Гвидион взял его с собой в замок Аранрод — разумеется, не в небесные чертоги жены, а в ее вполне материальный, земной замок, память о котором до сих пор запечатлена в затейливой формы скалах на побережье пролива Менай Стрэйтс, до которых при особенно сильных отливах в отдельные дни весной и осенью можно добраться посуху, без лодки. Однако, Арианрод все еще злится из-за своего унижения при дворе Мата. Она говорит, что мальчик никогда не получит имени, если она сама не наречет его. Гвидион переодевает мальчика сапожником и возвращается в Каэр Арианрод; когда Арианрод подгоняют обувь по размеру, она видит мальчика, который убивает броском камня крапивника и замечает, что он светловолос («lleu») и имеет умелую руку («llaw gyffes»). Гвидион разоблачает переодевание и говорит, что она только что дала сыну имя — Ллеу Ллау Гифес. Арианрод снова проклинает Ллеу, сказав, что у него никогда не будет оружия, пока она сама его ему не даст. Несколько лет спустя Гвидион и Ллеу возвращаются в Каэр Арианрод, в этот раз в одежде бардов. Гвидион, будучи прекрасным рассказчиком, развлекает ее двор. Этой ночью, пока все спят, он создает волшебством плывущие к замку боевые корабли. Арианрод дает им оружие и броню, чтобы помочь ей сражаться, тем самым разрушая свое второе проклятие. Когда Гвидион раскрывает обман, она накладывает последнее проклятие на Лллеу: он никогда не сможет жениться на женщине и одной из существующих на земле рас. Гвидион и Мат разрушают это проклятие, создав женщину из цветов ракитника, таволги и дуба; ее называют Блодьювед («цветочное лицо»). Своими проклятиями Арианрод отказывает Ллеу в трех аспектах мужественности: имени, оружии и жене.

Гвидион отправился к Мэту, своему дядюшке и одновременно наставнику в магии и колдовстве, и они совместными усилиями, с помощью своих волшебных чар создали из цветов прекрасную девушку. «И взяли они цветки дуба, цветки ракитника, а еще — цветки благородного лавра и сделали из них девушку, самую прекрасную и грациозную из всех, каких только доводилось видеть мужчине». Затем они назвали ее Блодуэдд (Цветочный Лик) и отдали красавицу в жены Ллеу. А еще они подарили Ллеу дворец под названием Мур-и-Кастелл неподалеку от озера Бала Лейк. И все шло как нельзя лучше, пока однажды не явился Гронви Пибир, один из богов тьмы, и, начав охоту в здешних местах, убил на закате роскошного оленя неподалеку от замка Ллеу. Самого бога Солнца в этот момент в замке не оказалось, ибо он отправился в гости к Мэту, но Блодуэдд пригласила лихого охотника разделить с ней кров. Ночью они стали любовниками и условились попытаться как‑нибудь избавиться от Ллеу. И когда ничего не подозревавший Ллеу вернулся в свой замок из дворца Мэта, коварная Блодуэдд, уподобившись кельтской Далиле, выпытала у супруга тайну о том, как можно лишить его жизни. Ллеу поведал ей, что он может умереть лишь в одном‑единственном случае. Он не может быть убит ни внутри дома, ни за его порогом, ни сидя верхом на коне, ни в пешем строю; однако он может принять смерть только от копья, которое мастер делал целый год, не притрагиваясь к нему в дни воскресных жертвоприношений, и только в том случае, если он, Ллеу, будет находиться под камышовой кровлей, только что выйдя из бассейна и стоя одной ногой на краю бассейна, а другой — на спине козла. Лишь тогда его может настигнуть смерть. Блодуэдд с притворной набожностью возблагодарила небеса за то, что ее супруг столь надежно защищен от случайной гибели, и тотчас послала гонца к своему любовнику, сообщив тому все, что только что выведала у мужа. Гронви сразу же начал делать копье, и спустя год оно было готово. Узнав об этом, Блодуэдд попросила Ллеу показать ей, как именно он может быть убит.

Ллеу согласился, и Блодуэдд приготовила ему ванну под камышовой кровлей и привязала возле нее козла. Ллеу вымылся и, выбираясь из ванны, встал одной ногой на ее край, а другую на какой-то миг поставил на спину козла. В этот момент Гронви, давно сидевший в засаде, метнул копье и поразил Ллеу, и тот, испустив ужасный вопль, превратился в орла, взмыл в небо и улетел прочь. Больше он никогда не возвращался, и Гронви Пибиру достались и Дворец Ллеу, и его жена.
Однако Гвидион не прекращал попыток отыскать своего пропавшего сына. Наконец однажды он оказался в доме в Северном Уэльсе, где увидел некоего мужа, страшно беспокоившегося о своей свинье. Дело в том, что каждое утро, как только он отпирал хлев, она стремглав убегала в лес и не возвращалась домой до позднего вечера. Гвидион предложил пойти за ней, и на следующее утро хозяин проводил его к хлеву и отпер дверь. Свинья тотчас распахнула ее и опрометью выбежала на двор. Гвидион поспешил за ней. Он преследовал ее до самого ручья между Сноудоном и морем, доныне носящим название Нант‑и‑Ллеу, и наконец увидел беглянку: она кормилась под раскидистым дубом. На вершине дуба сидел орел, и всякий раз, как только он потряхивал крыльями, с них падали куски гниющего мяса, которые свинья с жадностью поедала. Гвидион сразу заподозрил, что этот волшебный орел и есть Ллеу. И тогда он запел песню:

Дуб ветви раскинул меж двух берегов,
Тьма на холме и на небе!
И разве же я не узнаю по ранам,
Что это и есть мой Ллеу?!

Услышав эти слова, орел спустился на середину. А Гвидион тем временем продолжал:

Дуб корни в землю пустил глубоко,
Но ложь не смочил ли его
И не обсушили ли делить бурь?
На ветвях его — сам Ллеу Ллоу!

Орел спустился еще пониже, так что оказался на самой нижней ветке. А Гвидион пел дальше:

Дуб, что pacтет на склоне холма,
Статен, могуч, величав!
И разве не знаю я, что мой Ллеу
Слетит ко мне на колени?!

Тогда орел слетел с дуба и уселся прямо на колено Гвидиона. Гвидион тотчас прикоснулся к нему своей волшебной палочкой, и тот вновь стал прежним Ллеу, от которого после удара отравленного копья остались одна кожа да кости.

Гвидион, не теряя ни минуты, отвез сына к Мэту, что бы тот исцелил его, а затем велел Ллеу вернуться в его замок, Мур-и-Кастелл, где по-прежнему жила коварная Блодуэдд. Услышав, что муж ее жив и даже вернулся, она попыталась было улететь, но Гвидион разгадал ее намерения и превратил злую невестку в сову — птицу, которая ненавидит день.

Более ранняя версия этого, по всей видимости, очень и очень древнего, мифа о боге Солнца — резко экспрессивные и нарочито грубые детали которого свидетельствуют о его архаическом происхождении — переносит эпизод превращения Гвидионом Блодуэдд в сову на небеса, где ее следы превратились в звезды, рассеянные вокруг Млечного Пути. Как бы дополняя рассказ мифа, «Мабиноги Мэн фаб Мэтонви» повествует о том, что Ллеу не пожелал принять от Гронви никакого выкупа за содеянное им преступление, кроме того, что они должны были поменяться ролями, чтобы Гронви точно так же встал на краю бассейна. Тот был вынужден согласиться, и Ллеу убил его.

[big]Дети Нудда[/big]

Гвин ап Нудд – сын Нудда. "Gwyn" в переводе означает "прекрасный, белый, яркий".
В одной из ранних валлийских поэм он предстаёт Богом Войны и Смерти, в этом качестве выполняет роль судьи над душами, провожатого убитых в Аннон, где безраздельно правит ими. В поздних, христианизированных преданиях говорится, что его Гвин ап Нудда Бог поставил повелевать демонами в Анноне, чтобы они не губили род людской. Он считался королём охотников Уэльса и Западной Англии, и это его спутников иной раз можно было слышать по ночам, когда они охотились в пустынных и глухих местах.
Гвин каждые календы января бился с Гуитиром, сыном Грейдаула из-за "самой прекрасной девой трех Островов Могущества и трех прилегающих островов ". Гвин отличался особой жестокостью - он убил одного из пленников, которого звали Нейтон, вырвал у него сердце, и заставил Килледира съесть сердце своего собственного отца, тем самым он решился рассудка. Изначально Гвин и Гуитир похищали Крейддилад друг у друга, до тех пор, пока их спор не был представлен Артуру, и тот решил, что Крейддилад следует отослать обратно к её отцу, а Гвин и Гуитир "должны отныне и вплоть до Судного дня сражаться за неё каждый год, первого мая, и тот из них, кто окажется победителем, получит деву в жёны". Подобный мотив представлен во многих индоевропейских традициях, когда Богиня одну половину года пребывает в Подземном Мире (Осень и Зима). А Гвин и Гуитир - Силы Тьмы и Света, бьющиеся за Богиню.
Так же примечателен Гвин в образе Великого Охотника со своей Дикой Охотой в празднество Калан Гаэф (начало Зимы), он архетипично схож со скандинавским Одином и его Wildes Heer. Шесть ночей Калан Гаэф - страшное для людей время: распахнуты Врата Аннона, ворочается Адданк змей Бездны [1], раскрываются Сиды Дивного Народа, кладбища и могилы наполняются жизнью, это время страха, которого не стыдятся даже храбрецы. Сам же день Калан Гаэф не принадлежит ни году, ни времени, он вне времени, его называют "Не-день". Из северных гор, из сердца лесов Калледона и Годдеу, из скалистого ущелья, которое люди зовут Котлом Кернунна, из Бездны, под пологом туманов, под рыдающий вопль, от которого сердца мужчин теряют силу, женщины выкидывают плод, сыновья и дочери теряют чувства, а все звери лесные, земные и морские становятся бесплодными - начинается Дикая Охота:
Агатово-чёрен мрак, наги и бледны дерева, и холмы темны.
Я слышал тот вопль, что и ныне таится в рыданье морской волны.

В своей древней ипостаси — ипостаси бога войны и смерти — он представлен в старинной поэме в диалогах, сохранившейся в составе Черной Кармартенской книги. Поэма эта, туманная и загадочная, как и большинство памятников ранневаллийской поэзии, тем не менее, являет собой произведение, проникнутое своеобразной духовностью, и по праву считается замечательным образом поэзии древних кимров. В этом персонаже нашел свое отражение, пожалуй, самый прозрачный образ пантеона древних бриттов, «великий охотник», охотящийся не за оленями, а за человеческими душами, носясь на своем демонском скакуне вместе с демоном-псом и преследуя добычу, которой нет от него спасения. Так, он заранее знал, где и когда суждено погибнуть великим воинам, и рыскал по полю боя, забирая их души и повелевая ими в Аиде или на «туманной вершине горы» (по преданию, излюбленным пристанищем Гвина были вершины холмов).

Эдейрн – брат Гвин ап Нуда.  Не упоминается в наиболее ранних валлийских легендах, появляясь лишь в качестве одного из рыцарей двора Артура в новеллах «Куллвх и Олвен», «Сон Ронабви» и «Герайнт, сын Эрбина», входящих в состав Красной книги. Эдейрн сопровождает Артура во время его поездки в Рим и, как гласит предание, убивает «трех самых отвратительных великанов» в Брентеноле (Брент Кнолл), что неподалеку от Гластонбери. Его имя встречается в календаре валлийских святых, где он предстает бардом, и в Бодедерне, что возле Холихеда, до сих пор сохранилась капелла в его честь. Наибольшую известность его имени принесла знаменитая идиллия Теннисона «Герайнт и Энид», которая очень близко воспроизводит сюжет старинной валлийской новеллы «Герайнт, сын Эрбина».

Интересно
Созвездия - Сияющее W, которое мы сегодня называем Волосы Кассиопеи, было для предков-бриттов так называемым Ллис Дон, то есть "Двором Дон", наш Северный Венец - Каэр Аранрод, то есть "Замком Аранрод", дочери богини Дон, а Млечный Путь - "Замком Гвидиона", сына все той же Дон.

[big][big]Боги моря, тьмы и смерти [/big][/big]
(в ирландской мифологии - фоморы)

Ллир - бог моря у бриттов ( гэльский Лир). То, что этот бог постоянно именуется в валлийской литературе как Ллир Ледиат, то есть «Ллир Чужеземец», а его жену зовут Ивериадд (Ирландия), свидетельствуют о том, что этот образ мог быть заимствован бриттами у гэлов в более поздние времена, когда формирование основного корпуса мифов у обоих народов уже было завершено. В качестве бога бриттов он послужил отдаленным прототипом для шекспировского короля Лира. Город, бывший в древности центром его культа, до сих пор в его честь носит название Лейчестер, то есть Ллир‑честер, а в более давние времена — Кэр Лир.

У Ллира, как мы знаем, было две жены: Пенардун и Ивериадд.
Как и прочие обитатели Подземного мира, Ллир был властелином магии и колдовства, а заодно и всевозможных полезных знаний и ремесел, которым он охотно обучал своих друзей и учеников. Что же касалось врагов, то им он представал в совершенно ином качестве и обличье. Трехстишие из Манускрипта Йоло, сложенное Азуром, придворным бардом, говорит о том, что:

Заслуга главная Манавидана Мудрого -
Конечно, в том, что из костей и слез
Построил крепость он — Оэт и Аноэг.

Считается, что так бард описывает построенную Манавиданом тюрьму, имевшую форму улья и выложенную из человеческих костей. Кости были скреплены известковым раствором и образовывали бесчисленное множество камер-клетушек, из которых был устроен целый лабиринт. В эту мрачную темницу он бросал тех, кого считал достойными отправки в Аид, и среди его пленников одно время был даже не кто иной, как сам Артур.

[big]Дети Ллира и Пенардун[/big]

Манавидан фаб Лир – сын Ллира от младшей дочери Дон – Пенардун. О его характере и атрибутах известно значительно меньше, чем о нраве его сводного брата, однако и он, как известно, был правителем Аида, или Элизиума, которые в представлении древних кельтов неизменно ассоциировались с морем. После смерти или таинственного исчезновения Пвилла Головы Аннвна (Валлийский Аид) взял в жёны его вдову – Рианнон. Манавидан и Придери (сын Пвилла и Рианон) совместно были правителями Аида и одновременно стражами волшебного котла вдохновения, который пытались похитить или выкрасть боги света и который получил впоследствии широкую известность под названием «Святого Грааля». Среди прочих их сокровищ были так называемые «Три птички Рианнон», которые, как говорится в старинных манускриптах, были способны своим пением вернуть умерших к жизни, а живых, наоборот, погрузить в смертный сон. К счастью для людей и богов, птички эти пели очень и очень редко. «На свете есть три вещи — гласит одно староваллийское трехстишие, — которые нечасто можно услышать: это — пение птичек Рианнон, глас мудрости из уст саксонца и приглашение на пир к нищему».
Манавидан по легенде находился в своем дворце в Арбете, что в Дифеде, когда послышался оглушительный удар грома и опустился густой туман. Когда туман рассеялся, Манавидан увидел, что земля стала совершенно пустынной. Нигде не осталось ни зерна, ни скота, ни людей, за исключением двух супружеских пар, находившихся во дворце: его самого с женой и кузена Придери. Согласно легенде, после долгой вереницы скитаний и приключений Манавидан возвратился в Дифед.

МАНАВИДАН ФАБ ЛИР

Времён струится мглистый океан.
Манавидан фаб Лир, Манавидан…
Искрится неба пристальный сапфир.
Манавидан, Манавидан фаб Лир…
Сын Ллира, муж великой Рианнон,
Жил во дворце, в Арбете дивном он.
Мелькали дни вне тягостных забот:
За пиром пир, за годом новый год…
Манавидан фаб Лир, Манавидан…
Раздался гром, на землю лёг туман.
Манавидан, Манавидан фаб Лир…
И через миг исчез окрестный мир:
Нет ни людей, ни денег, ни зерна –
Пустынной стала прежняя страна!
Времён струится мглистый океан.
Манавидан фаб Лир, Манавидан…
Искрится неба пристальный сапфир.
Манавидан, Манавидан фаб Лир…
В мирской пыли бесчисленных дорог,
Изведал он, что бедность – не порок,
Что сколь речам красивым ни внемли –
Всё ничего не стоит без любви…
Поскольку стал без дома наг и сир
Манавидан, Манавидан фаб Лир,
Решил вернуться из далёких стран
Манавидан фаб Лир, Манавидан…
И приняла родная сторона,
И обняла любимая жена,
И вновь людьми наполнился дворец,
И каждый стал счастливей наконец…
Искрится неба пристальный сапфир.
Манавидан, Манавидан фаб Лир…
Времён струится мглистый океан.
Манавидан фаб Лир, Манавидан…

[big]Дети Ллира и Ивериадд[/big] (Ирландии)

Бранвен – дочь Лира и Ивериадд. Бранвен Прекрасная Грудь - богиня любви, как и греческая Афродита, дитя моря. Вышла замуж за короля Ирландии.

Бран Благословенный – сын Ллира и Ивериадд. Еще большей степени, чем Манавидан (сын Ллира и Пенардун), являл собою воплощение темного божества из мрачного Аида. Его обычно изображают существом колоссального роста, настолько громадным, что «Мабиноги Бранвен, дочери Ллира» повествует о том, что он не мог вместиться ни в каком дому и ни на одном корабле. Он страшно любил всевозможные битвы и сражения, словно волшебный серый ворон, от которого, по всей вероятности, и происходит его имя. В то же время он считался особенным патроном бардов, менестрелей и вообще всяких музыкантов, и мы встречаемся с ним в одной из поэм, приписываемых знаменитому Талесину. В ней бог предстает бардом, арфистом, музыкантом, искусно играющим на волынке и семи других инструментах.

[big]Дети Брана[/big]

Карадавк Сильные Руки – сын Брана.  По свидетельству мифологии бриттов, у него был исторический прототип — некий Каратакус, именуемый в фольклоре Карактакусом. Как Бран, так и его сестра, Бранвен, в особенности ассоциировались с полуостровом Свэнси (Лебединое Море). Местоположением легендарной крепости из костей Оэт и Аноэт предания по традиции считали Гоуэр. То, что Бран был дома и в этих местах, ясно видно из текста «Morte d'Arthur», являющим собой своеобразное древлехранилище забытых и непонятых мифологических сюжетов. В нем Бран из Гоуэра предстает как король Брандегор.

[big][big]Потусторонний мир[/big][/big]
Для древних кельтов естественным было отождествление заурядных земных стран с Потусторонним миром. Все острова, а также и полуострова, которые, если смотреть на них с противоположного берега, считались обиталищем темных сил Аида (Гадеса). Попасть на эти острова, окруженные со всех сторон бурным и опасным морем, часто окутанные коварными туманами и мглой, а в другое время представавшие этакими призраками на горизонте, всегда было довольно нелегко, и они считались прибежищем некой древней, более низкой расы, и были окутаны ореолом тайны и святости — в полном соответствии с законами архаического мышления, склонного видеть в неведомом нечто ужасное и пугающее. Так, бритты из Корнниша, глядевшие со своего берега, в ясную погоду могли видеть Гоуэр и Ланди, казавшиеся им своего рода аванпостами Потустороннего мира, выступающими над поверхностью моря. В то же время для бриттов Уэльса обиталищем неких сверхчеловеческих сил казалась Ирландия. Прямо противоположной представлялась картина мира гэлам, считавшим, что Аид находится как раз на о. Британия, а остров Мэн казался им обоим этаким филиалом Аида, малым Потусторонним миром. Однако далеко не всегда обиталищем странных существ, «людей без тени», или потусторонних духов, объявлялось именно море и острова на нем. Таким же иномирным местом считалось Гластобери Тор, окруженное со всех сторон непроходимыми топями, объявленное излюбленным местом Гвинн ап Нудд. Бритты севера считали, что Потусторонний мир находится за Адриановым валом, а в необъятных лесах Каледонии обитают не люди, а призраки. Даже римская провинция Демеция, название которой происходит от валлийского слова Дифед и приблизительно соответствующая землям нынешнего графства Пемброкшир, довольно долго, по крайней мере, в глазах местных аборигенов, отождествлялась с мифическим подземным миром.
Согласно древним верованиям, Дифедом правило местное племя богов, наиболее заметными фигурами из которых были Пвилл Голова Аннвна (валлийское название Аида), а также его супруга Рианнон и сын Придери. Эти персонажи считались враждебными по отношению к детям богини Дон, но в то же время они имели дружеские связи с потомством бога Ллира.

Дифед – волшебная страна валлийских кельтов, именовалась поэтами средневековья «Землёй иллюзий», «Краем очарований», «Зачарованной страной»… Пвилл – легендарный князь Дифеда, жил в Арбете. Сокровищами валлийских кельтов являлись волшебный котел, в котором находилось всё вдохновение мира, старая кожаная сума, которая не наполнялась доверху ничем, сколько бы её ни наполняли, так называемые "Три птички Рианнон", которые, как говорится в старинных манускриптах, были способны своим пением вернуть умерших к жизни, а живых, наоборот, погрузить в смертный сон. Собак знаменитой аидской породы, с белой шерстью, красными ушами и огненно-красными глазами не раз встречаются на древних страницах гэльских и валлийских легенд, по преданию, и сегодня иногда еще можно увидеть по ночам на холмах Уэльса. Пвилл при троекратной попытке познакомиться с Рианнон (богиней коней) возле магического кургана троекратно не мог догнать её (ехавшую медленно!). Аравн – бог потустороннего мира.

ЗАЧАРОВАННАЯ СТРАНА (ДИФЕД)
В древнем сумрачном Дифеде,
В Зачарованной Стране
Пвилл с холма к подножью едет
На недвижимом коне,
Рианон в тумане едет
Мимо Пвилла на коне…
Край, поэтами любимый!
Здесь олень в лесной глуши
Пёсьей яростью гонимый
Тает в омутах души,
Здесь олень бежит гонимый
В недосказанной тиши…
И собаки масти белой
(О, как их глаза красны!)
Вслед оленю сворой целой
Мчатся с дальней стороны,
Псы Аравна сворой целой
Из подземной стороны…
И способно уместиться
В старой кожаной суме
Всё, что только устремится
В глубину её извне…
Снова Пвилл к холму стремится
На недвижимом коне…
И кипит котёл волшебный -
Явью зыбкой вдохновлён,
И звучит напев целебный
Звонких птичек Рианнон,
И смертельный, и целебный –
Звонких птичек Рианнон…

[big][big]Ккадер Идрис[/big][/big]
Ккадер Идрис - буквально означает "трон Идриса", горная цепь в Гвинедд. По старинной легенде, тот, кто отважится в одиночестве провести ночь на этом "троне", наутро либо обретет дар вдохновения, либо сойдет с ума.

ККАДЕР ИДРИС
На недвижимые вершины,
Струясь, ложится лунный свет,
Чернеют скалы-исполины,
Искристый леденеет снег,
И тщится ветер бессловесный
В бездонной раствориться мгле,
Но цепью горной свод небесный
Прикован к дремлющей земле.
И люди снова горсть за горстью
Текут туда со всех сторон,
Где ждёт единственного гостя
Сияющий подлунный трон.
Всё неуклонней притяженье,
Всё явственней конец пути
Безумье или вдохновенье -
Равно манящий обрести.

[big][big]Животные[/big][/big]
В мифологии и воззрениях бриттов весьма важную роль играли животные - как домашние, так и дикие. Превращения, вообще изменение облика - характерная черта кельтских легенд, и очень часто люди и боги поневоле или по собственному желанию принимали облик разных животных. Так, например, мужчины часто превращались в псов, оленей, кабанов, а женщины - в прекрасных лебедей, певчих птиц и лошадей, которые, как правило, ассоциируются в человеческом сознании с чистотой и непорочностью, в то время как псы и кабаны - с жестокостью и агрессивностью. Змея символизировала плодородие и врачевание. Так, богиня Сирона, ассоциировавшаяся с врачеванием, изображалась со змеей, обвившейся вокруг ее руки. Избавлением людей от различных болезней занималась и Икковеллавна, которая покровительствовала целебному источнику Саблон в Меце.